«Я немножко постою у зеркала,
Не больше часа.
Все так зыбко в этом мире,
Боже мой, все фифти-фифти»
ВиаГра «Бриллианты»
Не больше часа.
Все так зыбко в этом мире,
Боже мой, все фифти-фифти»
ВиаГра «Бриллианты»
У меня, как всегда, апокалиптические настроения и знамения.
читать дальшеЯ знаю, он грядет! День Гнева приближается неумолимо, как день выплат по кредиту. И я получила тому очередное подтверждение.
За этот месяц с пугающей неотвратимостью и завидной регулярностью обрывались нити жизни у самых разнообразных моих штанов, брюк, бриджей и джинсов. Они протирались до дыр в самых невообразимых местах, рвались «напополам и поперек» в самые неподходящие моменты, их молнии совершали публичное харакири. Я беспечно упокаивала отслужившие свое вещи в братской могиле соседней помойки.
Но час расплаты пробил!
Вчера у вашей покорной слуги покончили жизнь самоубийством последние джинсы. Ну, то есть, то, что они были последние, я поняла только сегодня утром в процессе сборов на работу. Фееричная привычка, не глядя выкидывать протершиеся штаны, привела к своему логичному, но от этого не менее трагичному, финалу. Сегодняшнее солнечное утро было безнадежно испорчено осознанием того, что до зарплаты жить еще четыре дня, бюджет которых не предусматривает покупку одежды, а джинсообразные в доме кончились.
Степень трагичности данной ситуации способен понять только тот, кто знает, как сильно я не люблю ходить на работу в юбке. Погулять – это ради Бога, но на работу… лучше смерть в электричке. Но и это еще не все! Проинспектировав и без того не слишком обширный ассортимент своих юбок, край подола которых «хотя бы на ладонь ниже задницы», я с несказанным восторгом обнаружила, что у одной из них требует починки молния, а прямо в центре второй красуется совершенно замечательное пятно от капли соевого соуса удивительно красивого золотисто-коричневого оттенка, который, увы, абсолютно и категорически не сочетается с общим нежно-фиалковым цветом.
Даже если бы в этот момент объявили о начале Конца Света или Третьей мировой войны, это не было бы столь сильным ударом. Мысль о грядущем Армагеддоне в виде шерстяного делового костюма при температуре 22ºС за окном (и примерно 33ºС в транспорте) или кожаной миниюбки «a-la BDSM-party» пригвоздила несчастного логистика к полу минуты на две. Сразу же захотелось сделать что-нибудь жалостливо-бестолковое. Например, сесть перед шкафом и эмоподобно поплакать в надежде, что на полке сами собой материализуются джинсы. Или поехать на работу в нейлоновом спортивном костюме китайского производства, который хранится дома как нетленный памятник урокам физкультуры в школе. Или в придачу к миниюбке нацепить еще и черные чулки в сеточку (нехай Ленинградка рыдает!). Или вообще не поехать на работу.
Но мысль о том, как я буду объяснять Гарику, что не могу приехать в офис из-за того, что у меня в доме кончились целые штаны, а главное, какое у него при этом будет лицо и сколько нового я о себе в ответ узнаю, простимулировала мозговую и мышечную активность, направленную на поиск выхода из ситуации.
И свет в конце туннеля воссиял!
В виде черных бархатных полуджинсов, заныканных на верхней полке шкафа. В очередной раз помянув добрым словом своего линючего пса и то, что с такой собакой «иметь дома черные вещи – непозволительная роскошь», отряхнула их от шерсти и нацепила на себя. Но они длинные, они на рост метр семьдесят пять (как вариант можно рассмотреть наращивание высоты путем обувания пятнадцатисантиметровых шпилек)! Еще одна мечта – поехать в кроссовках, дав отдых натертым ногам, рассыпалась в прах. Потому как ходить, аки Гаврош, в закатанных по щиколотку штанах показалось мне несколько неуместным даже в нашей пофигистичной к внешнему виду сотрудников Быдло-Конторе.
Немаловажное уточнение. Вчера я нашла у себя в кладовке розовые босоножки. Я – тот человек, которому принадлежит копирайт фразы: «Если кто-нибудь еще раз скажет слово «розовый», я начну убивать». Я не могу понять когда, как и в каком помутнении рассудка я могла обзавестись розовыми босоножками. В полной прострации от сделанного открытия, я обула их вчера и отправилась покорять просторы Подмосковья, поклявшись, что это будет в первый и последний раз в моей жизни.
Так вот. Горестно повздыхав над своей незавидной судьбой и скорбно-пафосно позаламывав руки перед благодарной аудиторией в лице «оборотня в погонах» и «шиншиллятора», я таки втиснулась в босоножки того-самого-цвета, потому что влезть во что-то на шпильках и модельного вида оказалось все же выше моих сил, и поперлась в офис, размышляя о глубине своего морального падения.
I hate myself and I want to die. Right here. Right now! Именно такая мысль пришла мне в голову при виде собственного отражения в зеркале. Блондинка в бархатных джинсах, розовых босоножках и топике, сиреневатый цвет которого мне вдруг стал резко розоветь на фоне обуви… Фраза моей подруги Алены о том, что «при блондировании выжигается не только часть волос, но и часть мозга», внезапно обрела форму и содержание. Я становлюсь блондинкой не только с точки зрения цветовой гаммы хаера, но и по внутреннему содержанию… я оглОмуриваюсь… я пропащий человек… осталось все же надеть миниюбку…
В связи с происходящим, умоляю, если кто-нибудь вдруг заметит, что я начинаю закупать глянцевые журналы, розовые сумочки, тапочки с пуховыми помпончиками и тому подобное, убейте меня, пожалуйста! Я не смогу жить с этим грузом в душе! С меня хватит и того, что мне предстоит до покупки новых джинсов (а на мой рост ни одна уважающая себя фирма не шьет) ходить в юбках на работу.
У меня трагедь… жизнь дает трещины… размером с Гранд-Каньон…
читать дальшеЯ знаю, он грядет! День Гнева приближается неумолимо, как день выплат по кредиту. И я получила тому очередное подтверждение.
За этот месяц с пугающей неотвратимостью и завидной регулярностью обрывались нити жизни у самых разнообразных моих штанов, брюк, бриджей и джинсов. Они протирались до дыр в самых невообразимых местах, рвались «напополам и поперек» в самые неподходящие моменты, их молнии совершали публичное харакири. Я беспечно упокаивала отслужившие свое вещи в братской могиле соседней помойки.
Но час расплаты пробил!
Вчера у вашей покорной слуги покончили жизнь самоубийством последние джинсы. Ну, то есть, то, что они были последние, я поняла только сегодня утром в процессе сборов на работу. Фееричная привычка, не глядя выкидывать протершиеся штаны, привела к своему логичному, но от этого не менее трагичному, финалу. Сегодняшнее солнечное утро было безнадежно испорчено осознанием того, что до зарплаты жить еще четыре дня, бюджет которых не предусматривает покупку одежды, а джинсообразные в доме кончились.
Степень трагичности данной ситуации способен понять только тот, кто знает, как сильно я не люблю ходить на работу в юбке. Погулять – это ради Бога, но на работу… лучше смерть в электричке. Но и это еще не все! Проинспектировав и без того не слишком обширный ассортимент своих юбок, край подола которых «хотя бы на ладонь ниже задницы», я с несказанным восторгом обнаружила, что у одной из них требует починки молния, а прямо в центре второй красуется совершенно замечательное пятно от капли соевого соуса удивительно красивого золотисто-коричневого оттенка, который, увы, абсолютно и категорически не сочетается с общим нежно-фиалковым цветом.
Даже если бы в этот момент объявили о начале Конца Света или Третьей мировой войны, это не было бы столь сильным ударом. Мысль о грядущем Армагеддоне в виде шерстяного делового костюма при температуре 22ºС за окном (и примерно 33ºС в транспорте) или кожаной миниюбки «a-la BDSM-party» пригвоздила несчастного логистика к полу минуты на две. Сразу же захотелось сделать что-нибудь жалостливо-бестолковое. Например, сесть перед шкафом и эмоподобно поплакать в надежде, что на полке сами собой материализуются джинсы. Или поехать на работу в нейлоновом спортивном костюме китайского производства, который хранится дома как нетленный памятник урокам физкультуры в школе. Или в придачу к миниюбке нацепить еще и черные чулки в сеточку (нехай Ленинградка рыдает!). Или вообще не поехать на работу.
Но мысль о том, как я буду объяснять Гарику, что не могу приехать в офис из-за того, что у меня в доме кончились целые штаны, а главное, какое у него при этом будет лицо и сколько нового я о себе в ответ узнаю, простимулировала мозговую и мышечную активность, направленную на поиск выхода из ситуации.
И свет в конце туннеля воссиял!
В виде черных бархатных полуджинсов, заныканных на верхней полке шкафа. В очередной раз помянув добрым словом своего линючего пса и то, что с такой собакой «иметь дома черные вещи – непозволительная роскошь», отряхнула их от шерсти и нацепила на себя. Но они длинные, они на рост метр семьдесят пять (как вариант можно рассмотреть наращивание высоты путем обувания пятнадцатисантиметровых шпилек)! Еще одна мечта – поехать в кроссовках, дав отдых натертым ногам, рассыпалась в прах. Потому как ходить, аки Гаврош, в закатанных по щиколотку штанах показалось мне несколько неуместным даже в нашей пофигистичной к внешнему виду сотрудников Быдло-Конторе.
Немаловажное уточнение. Вчера я нашла у себя в кладовке розовые босоножки. Я – тот человек, которому принадлежит копирайт фразы: «Если кто-нибудь еще раз скажет слово «розовый», я начну убивать». Я не могу понять когда, как и в каком помутнении рассудка я могла обзавестись розовыми босоножками. В полной прострации от сделанного открытия, я обула их вчера и отправилась покорять просторы Подмосковья, поклявшись, что это будет в первый и последний раз в моей жизни.
Так вот. Горестно повздыхав над своей незавидной судьбой и скорбно-пафосно позаламывав руки перед благодарной аудиторией в лице «оборотня в погонах» и «шиншиллятора», я таки втиснулась в босоножки того-самого-цвета, потому что влезть во что-то на шпильках и модельного вида оказалось все же выше моих сил, и поперлась в офис, размышляя о глубине своего морального падения.
I hate myself and I want to die. Right here. Right now! Именно такая мысль пришла мне в голову при виде собственного отражения в зеркале. Блондинка в бархатных джинсах, розовых босоножках и топике, сиреневатый цвет которого мне вдруг стал резко розоветь на фоне обуви… Фраза моей подруги Алены о том, что «при блондировании выжигается не только часть волос, но и часть мозга», внезапно обрела форму и содержание. Я становлюсь блондинкой не только с точки зрения цветовой гаммы хаера, но и по внутреннему содержанию… я оглОмуриваюсь… я пропащий человек… осталось все же надеть миниюбку…
В связи с происходящим, умоляю, если кто-нибудь вдруг заметит, что я начинаю закупать глянцевые журналы, розовые сумочки, тапочки с пуховыми помпончиками и тому подобное, убейте меня, пожалуйста! Я не смогу жить с этим грузом в душе! С меня хватит и того, что мне предстоит до покупки новых джинсов (а на мой рост ни одна уважающая себя фирма не шьет) ходить в юбках на работу.
У меня трагедь… жизнь дает трещины… размером с Гранд-Каньон…